Министр по ЧС Юрий Ильин сообщил о подготовке к массовому снеготаянию в южных регионах страны, передает «Голос народа».

В зоне подтопления могут оказаться 255 населенных пунктов, а это более 127 тысяч домов и свыше 700 тысяч граждан. Сотрудниками региональных департаментов по ЧС совместно с акиматами проводятся взрывные работы на водохранилищах для предотвращения выхода воды из берегов.

Ежегодно жертвами весенних наводнений становятся сотни жилых построек. На устранение последствий тратятся миллиарды тенге.

Но самое главное – большая вода никогда не проходит бесследно. Казахстанцы, пережившие паводок, рассказали свои истории корреспонденту «Голос народа».

Жители села Старый Колутон Акмолинской области жалуются на ежегодные весенние паводки. Перегонять скот, поднимать повыше мебель, убирать в пакеты документы давно стало для сельчан ежегодной рутиной.

«У нас только совсем недавно построили новый мост, и мы немного вздохнули с облегчением. До этого каждый год весной смывало старый мост, все сельчане оставались без транспорта, переплывали в сторону трассы на лодках. Раньше вода шла через верх, топило половину села. Сейчас хоть мост и построили, но прибрежные дома все равно подтапливает.

Весной люди уже сидят наготове, поднимают мебель повыше, перегоняют скот в отдаленные от речки дворы, готовят чемоданы с самым необходимым, ведь самим тоже нужно будет оставить дом на время потопов. А последствия еще и летом приходится устранять – все три месяца окна и двери люди оставляют нараспашку, чтобы высушить дом, полы, стены. Иначе сырость, да и трещины уже идут» – рассказала нашей редакции жительница села Старый Колутон.

Жительница еще одного села, расположенного недалеко от столицы, поделилась с тем, что пришлось пережить ее семье из-за весенних паводков.

«Почти 8 лет назад в моем селе Оразак произошла настоящая катастрофа-  в одночасье буквально утонуло около 200 домов после сброса воды из Астанинского водохранилища в проходящую через нас реку Нуру. В то время я уже училась в столице, в ауле жили родители и трехлетний братишка. Моя семья тогда абсолютно не была готова к такому бедствию, пришлось реагировать незамедлительно. Из-за того, что братишка был маленький, родители на три недели переехали в Астану, пока ситуация нормализовалась.

Через полгода нам предложили переехать в новые дома, построенные для пострадавших. Мы отказались, отремонтировали свой дом. Нам было невыгодно менять свой просторный, обустроенный дом с участком в два раза больше предлагаемого, тем более о каком качестве жилья может идти речь, если оно построено в такие короткие сроки? Прошло уже много лет, село продолжает жить в обычном ритме, но чувство, что мы не застрахованы от подобных бедствий, не покидает нас», – рассказывает сельчанка.

Вспомним, как весной 2017 года природное бедствие настигло город Атбасар с 30-ти тысячным населением. После наводнения около 500 пострадавших семей, чьи жилища пришли в негодность, переселились в новые дома. Однако до сих пор остаются семьи, проживающие в затопленных домах и находящиеся в зоне риска подтоплений.

Светлана проживает в доме, находящемся на окраине города Атбасара. Дом был построен еще в советское время, но подтапливать его регулярно начало с 2005 года.

«Когда были паводки в 2017 году, вода зашла и во двор, и в дом, и в огород. У нас пропали уголь, дрова, погибли 60 курей, в доме раскисла вся мебель.  Всю ночь мы в специальных костюмах перегоняли скот. Прошло уже 8 лет, а последствия разгребаем по сей день: в доме остается сырость, чернеют стены и обои в местах, где стояла вода.

Говорят, что в этом году земля промерзла на 60 см, высокие риски паводков. У меня трое детей, в семье двое пенсионеров, оба диабетики, один — без ноги, инвалид второй группы. Говорят, что самое страшное — это вода и огонь. Каждую весну мы живем в страхе, как на пороховой бочке, как сильно затопит нас в этом году. Местные власти обещают дать квартиры осенью, но как пережить эту весну?» – рассказала редакции «Голос народа» жительница города Атбасара.

Участившиеся случаи природных катастроф привели к появлению нового уязвимого слоя населения. Те, кто однажды оказался в такой ситуации, находятся в постоянном страхе повторения стресса. Большинство пострадавших буквально каждую весну готовят свои «экстренные чемоданчики» и с чувством тревоги переживают каждый день.

С вопросом, каким же образом природные чрезвычайные ситуации влияют на психологию, уклад жизни и поведение пострадавших, мы обратились к кандидату психологических наук Ильмире Хусаиновой.

«Говоря о психологическом профиле пострадавших, важно отметить: то, что происходит с человеком после травмы, воздействует на него даже сильнее, чем сама травма. В этом случае должна проводиться профилактика развития посттравматических стрессовых расстройств, что включает безотлагательную социально-психологическую помощь, во время которой человек получает возможность активно делиться своими переживаниями.

Это ранняя и долгосрочная социальная поддержка, восстановление чувства принадлежности к сообществу и безопасности. Развитие посттравматических расстройств определяется как характером и силой причины стресса, так и внутренней предрасположенностью пострадавшего», – считает специалист.

Ильмира Хусаинова уверена – тем, кто пережил природное бедствие, даже регионального масштаба, нужна как психологическая, так и социальная поддержка.