Формирование общего энергетического рынка ЕАЭС не решит вопроса энергодефицита в Казахстане ввиду ограниченности общей инфраструктуры стран союза. При этом ввод в эксплуатацию одной АЭС тоже проблему недостатка мощностей в стране не закроет. В стране изучают разработки «чистых угольных технологий». Об этом в интервью golos-naroda.kz рассказал председатель правления АО «КОРЭМ» Кайрат Рахимов.

-  К 2025 году ожидается запуск объединенного энергетического рынка (ОЭР) ЕАЭС. Какие коррективы в этот вопрос вносит геополитическая ситуация?

- Здесь стоит внести ясность – как такового объединения рынков не предполагается. Будут приняты общие правила игры, которые позволят производителям и потребителям осуществлять договорные операции. Планируется создание не единого, а общего электроэнергетического рынка союза. Вопрос же создания единого рынка электроэнергии на территории стран ЕАЭС сегодня на повестке не стоит. Здесь стоит подчеркнуть, что уже закреплены договоренности о том, что национальные законодательства продолжат работать. То законодательство, которое Казахстан имеет в области электроэнергетики, будет сохранено.

Касательно геополитической ситуации. Я думаю, критических изменений в планах, которые сейчас имеются, не будет. Рынок будет работать на основе волеизъявления потребителей и поставщиков. Политические вопросы не должны влиять на взаимоотношения между субъектами в рамках рынка электроэнергии.

- О каких общих правилах идет речь в рамках общего рынка ЕАЭС?

- Сегодня над этим работают комитет и подкомитеты, в которые входят представители всех стран ЕАЭС. Казахстан представлен министерством энергетики РК, системным оператором, специалистами АО «КОРЭМ».

Сейчас обсуждается ряд правил, которые будут приняты Евразийской экономической комиссией. Основной пакет должен быть сформирован в следующем году. Если они будут приняты, возможно, будут рассматриваться изменения и в национальное законодательство, но они не будут иметь большого влияния на существующие правила игры.

- Какие изменения сейчас обсуждаются?

- Обсуждаются, в первую очередь, вопросы снятия барьеров. В нашем законодательстве есть норма, которая гласит, что мы можем продавать электроэнергию на внешние рынки только при наличии профицита электроэнергии в системе. Принимать же электроэнергию извне мы можем только при дефиците. В Евразийской экономической комиссии ее рассматривают как барьер. Но надо признать, что доля логики в этом есть. Таких вопросов не должно быть.  

- Российские поставки электроэнергии в страны ЕС могут сократиться до минимума из-за геополитических событий. Казахстан в рамках ОЭР может увеличить импорт электроэнергии из России?

- Системный оператор на данный момент ведет расчеты. Все будет зависеть от потребления и выработки электроэнергии внутри страны. Если условно проследить динамику потребления в Казахстане, то у нас оно резко выросло. Если ранее ежегодный прирост фиксировался на уровне 2%, то в прошлом году произошел скачок до 6%. Практически в три раза спрос на электроэнергию вырос. Нужно признать, что ввод мощностей такими же темпами не идет. Если ситуация сохранится, то, безусловно, в ближайшие пять лет нам потребуются мощности извне. В таком случае перетоки пойдут в Казахстан. Но здесь есть еще один нюанс. Наши линии электропередач небезграничны. Мы имеем связи по линиям электропередач на севере с РФ, на юге со странами Центральной Азии. На севере переток оценивается в пределах 800 мегаватт. Это означает, что если эти линии не будут заняты двусторонними отношениями, то есть дадут свободный доступ, то переток между двумя странами не превысит 800 мегаватт. Торговля будет базироваться в рамках этого объема. Но не исключено, что появится необходимость в наращивании этих объемов. Тогда нужно будет строить новые линии между двумя странами. Все будет зависеть от вопросов потребления и производства в каждой стране.

Нужно понимать также, что тарифы в России выше, чем в Казахстане. Говорить о том, что мы за счет импорта уменьшим дефицит не стоит, если исходить из текущей ситуации.

И сегодня РФ поддерживает энергосистему Казахстана в часы пик. Советская энергосистема выстраивалась таким образом, чтобы была поддержка в плане первичного регулирования мощностей. В настоящий момент это осуществляется. Если говорить о коммерческих поставках, то здесь объемы небезграничны.

Стоит добавить, что любая страна, в том числе Казахстан, задумывается об энергетической безопасности. Речь идет о строительстве собственной генерации, чтобы не зависеть от сопредельных стран. В свое время в РФ четко это поняли. Сегодня у них профицит значительно превышает необходимые резервы.

- Что касается Армении и Белоруссии. Данные страны с Казахстаном не имеют сообщающихся линий электропередач. Каким образом будет обеспечиваться переток с этими странами в рамках ОЭР ЕАЭС? Насколько Казахстану интересна интеграция рынка с этой точки зрения?  

- Вы правы, каждая страна будет защищать свои интересы. Надо признать, сейчас белорусская электроэнергия по тем или иным причинам фактически не может в Казахстан прийти, но это не означает, что технически это невозможно. Технически это возможно. Создание общего рынка должно быть драйвером принятия правил, которые позволят белорусской электроэнергии перетечь, например, в Кыргызскую Республику.

Армения совсем не имеет связи ни с одной страной. В данном случае будет рассматриваться вопрос перетока через третью страну – Грузию. То есть правила общего рынка должны все эти моменты отрегулировать, чтобы его участники не сталкивались с барьерами.  

- Насколько будет рентабельно через Грузию поставлять?

- Рынок должен отрегулировать. Если участнику не будет выгодно, он никогда не начнет транспортировать электроэнергию через ряд стран.

У нас тарифы между странами разнятся, но есть различные тарифные планы. Каждая страна может представить свои. Все будет зависеть от источников, которые будут функционировать и производить энергию. К примеру, если белорусская АЭС начнет реализовывать по себестоимости электроэнергию, не включая капитальные затраты, безусловно, она будет из самых конкурентоспособных.  

- Рассматривается ли АО «КОРЭМ» в качестве торговой площадки по организации торгов в рамках ОЭР?

- Безусловно, АО «КОРЭМ» претендует на то, чтобы первую скрипку играть в централизованной торговле. Также в настоящий момент рассматривается российская биржа АО «Администратор торговой системы оптового рынка электроэнергии», АО «Санкт-Петербургская Международная Товарно-сырьевая Биржа» и ОАО «Белорусская универсальная товарная биржа.

- Когда будут аукционы по ВИЭ проводиться? Какой объем мощности там будет выставляться?

- КОРЭМ проводит аукционы и обеспечивает их прозрачность. Дату проведения определяет уполномоченный орган – Министерство энергетики. Могу сказать, что ориентировочно эти торги запланированы на осень.  Как минимум прошлогодний объем будет выставляться - порядка 250 мегаватт. Возможно, объем мощностей будет увеличен.

В ближайшее время уполномоченный орган должен опубликовать соответствующий график, который даст время на подготовку потенциальным инвесторам.

- Будут ли услуги диспетчеризации передавать от «KEGOC» к «КОРЭМ»?

- Техническую диспетчеризацию должен осуществлять системный оператор. Системный оператор входит в состав АО «KEGOC». Вопрос о передаче пока не рассматривается. В перспективе, возможно, будет принято такое решение, но пока такой вопрос на повестке не стоит.

- Какие у Вас прогнозы по изменению тарифов?    

- Если говорить откровенно, то в Казахстане тарифы будут расти. Причем расти они будут и без интеграции. Это обусловлено тем фактором, что у нас высокий уровень изношенности основных энергопроизводящих предприятий. Чтобы вывести их на рабочий уровень, необходимы большие вложения. Это можно провести двумя способами. Первый – через тариф, второй – через прямые дотации и субсидии за счет бюджета. Говорить о больших дотациях сегодня не стоит, потому что более 70% наших энергокомпаний находятся в частных руках. По законодательству датировать частников запрещено. Единственный выход – повышение тарифов во избежание перебоев и аварий.

- Насколько? 

- Есть регулятор, который должен совместно с уполномоченными органами в соответствии с планами, которые сейчас приняты по вводу новых мощностей и модернизации, определить. Безусловно, определенное влияние будет иметь и развитие зеленой энергетики. Это тоже недешевое удовольствие.

То есть имеется ряд факторов, которые будут влиять на рост тарифов. Я думаю, что рост тарифов не будет высоким. Возможно, он будет колебаться в пределах допустимого коридора ежегодной инфляции.

Стоит также добавить, что сейчас рассматривается вопрос по введению субсидирования для социально-уязвимых слоев населения. Правительство данный вопрос уже в активной фазе прорабатывает. В частности, речь идет об автоматизации процессов. АО «КОРЭМ» включен в эту работу в качестве цифровой площадки. Мы предлагаем вопрос выделения адресной помощи полностью автоматизировать, чтобы социальные-уязвимые категории населения не испытывали каких-либо барьеров и трудностей в получении таких субсидий.

-  В Узбекистане уже определились с вопросом строительства АЭС. Причем поставщиком технологий выступает «Росатом», вокруг которого муссируются разговоры о западных санкциях. Насколько это вероятно, по Вашему мнению?

- Насколько известно, сейчас по данному проекту работы пока приостановлены, но это не связано с антироссийскими санкциями. Если говорить о санкциях, то стоит отметить, что атомная отрасль уникальна. Да, ряд мировых политиков в свете геополитических событий поднимают вопросы необходимости ввода санкций. Однако, о каких санкциях может идти речь, когда «Росатом» осуществляет обогащение 35% от всего объема поставляемого урана. Поставка такого топлива как уран не может быть остановлена, это не уголь, не газ. Атомные станции должны работать всегда. Остановить их невозможно, иначе произойдет катастрофа. К примеру, Казахстан, Узбекистан, Россия обеспечивают ураном больше половины американских атомных станций. Ввод санкций в первую очередь может сказаться на странах, эксплуатирующих атомные станции.  

- Если в Узбекистане построят АЭС, насколько в РК целесообразно строить АЭС? Мы можем импортировать объемы из РУ?

- Давайте вернемся к вопросам энергобезопасности. Мы можем ничего не строить, но в таком случае мы будем зависеть от соседних стран. Казахстан занимает девятое место по территории, обладает ресурсами - газ, уголь, уран, возобновляемые источники. Идти намерено в зависимость от третьих стран будет нелогично.

Когда говорят о строительстве АЭС в Казахстане, в первую очередь рассматривают потребление. В нашей стране оно с каждым годом увеличивается. Также идет старение фондов. В Казахстане 68% составляет доля угольных станций, которые имеют износ, превышающий 50%. На некоторых угольных станциях уровень изношенности доходит до 80%. Вопрос их замены рано или поздно встанет. И здесь вопрос в том, чем их заменять? Мы можем строить новые угольные станции, но экологическая повестка не позволит этого. В данном случае могут пострадать экспортно-ориентированные предприятия страны, так как ЕС с 2023 года планирует ввести углеродный налог. Это означает, что при экспорте, например, наших металлов в Европу, поставщики должны будут предоставить сертификат, в котором будут указаны источники при использовании которых была получена их продукция. Если ее произвели, используя электроэнергию от угольных электростанций, то выставлен высокий налог, который приведет к не рентабельности продукции. Выход из данной ситуации – замена угля чистыми источниками. Я не скажу, что газ чистый источник, но он на сегодня признан переходным источником энергии для переходного периода. В свою очередь, запасы газа в Казахстане ограничены. Сегодня говорить о том, что мы можем строить газовые станции повсеместно, не приходится.

Остается выбор между зеленой энергетикой и атомной энергетикой. Зеленая энергетика не может работать в базовом режиме и обеспечить стабильные поставки электроэнергии. При этом атомные станции работают в базовых режимах, обеспечивают стабильные поставки и уже приравнены к зеленым источникам энергии, которые не производят выбросы CO2.

- Сейчас говорится о том, что угольная генерация энергии тоже может быть чистой. То есть разрабатываются технологии, которые позволяют снижать выбросы. Может ли она стать альтернативой АЭС в Казахстане?

- Здесь надо понимать, что есть разные выбросы. Когда мы видим серый снег зимой, в регионах, где работают старые электрические станции, речь идет о выбросах закиси азота и серы. Их можно уловить. Они напрямую влияют на организм человека. Уловить же выбросы CO2 сложнее. Есть технологии по улавливанию углерода, но эти технологии по стоимости будут в десятки раз дороже нынешних угольных станций.

- Но это безопаснее.

- Во всем мире считанное количество станций применяют подобные технологии. При этом они не прошли проверку временем. Но исключать того, что со временем мы также на них будем переходить, нельзя. Японские коллеги активно работают над тем, чтобы использовать чистые угольные технологии. В Казахстане тоже их не сбрасывают со счетов, потому что 68% угольной генерации, заместить одномоментно атомными станциями мы не сможем. Нужно рассматривать различные варианты, в том числе чистые угольные технологии. В Казахстане Алматинский энергетический институт занимается такими технологиями, изучает мировые разработками.

- Какую долю покрытия потребления электроэнергии может обеспечить АЭС в Казахстане?

- Согласно прогнозного баланса в 2035 году пиковое потребление составит 27 тыс мегаватт. Заявляемая мощность АЭС составляет 2400 мегаватт, то есть доля составит не более 10%.

- Тогда насколько целесообразно строительство АЭС у нас? Стоит ли так рисковать ради мощности, которая даже наполовину не закроет проблему энергодефицита?

- Я бы не согласился на счет рисков. Какие риски вы имеете в виду? Техногенные аварии? Сейчас на рынке представлены технологии 3, 3+. Они, наверное, по многим параметрам безопаснее, чем наши сегодняшние угольные станции. Трагические события, к сожалению, у нас происходят и на угольных станциях.

Касательно кадрового и научного потенциала. В Казахстане на достаточно высоком уровне эти направления развиты. Еще с советских времен у нас функционируют две организации: Институт ядерной физики в Алматы и Национальный ядерный центр в Курчатове.

Данные институты ведут работу по подготовке кадров. В Казахстане создана база и в области ядерной энергетики, и в области ядерной медицины.

- Вы говорите о том, что атомную энергетику приравнивают к зеленым технологиям. Но для работы АЭС нужно использовать водные ресурсы. У нас в Казахстане есть дефицит воды. Если идет речь о Балхаше, то экологическая ситуация на озере нельзя назвать благополучной. АЭС нанесет еще больший урон. 

- На сегодня современные технологии максимально минимизируют расходы воды.

- На озере уже сложилась экосистема, биоценоз. Перепады температурных режимов, вызванных работой АЭС, бесследно не пройдут. 

- Это будет зависеть от проекта, от того, как будет настроена система забора и сброса воды. Ни один проект, который запускался в последнее время, не был уличен в этом. Такие риски отслеживаются, минимизируются. Атомная энергетика находится под наблюдением специального международного агентства атомной энергетики МАГАТЭ. Любой проект будет согласовываться с ними. Вопросы влияния на экологию будут подниматься не только внутри страны, но на уровне мировой повестки.

- Вы говорили о том, что в Казахстане также планируется развивать зеленую энергетику. Какую долю она может закрыть? Какие виды именно в наших условиях имеют перспективы.

- Говорить о том, что мы полностью покроем зеленой энергетикой потребности страны мы не можем. По прогнозному балансу, до 2035 года доля ВИЭ обеспечит 15% от объема потребления. В первую очередь речь идет о ветроэнергетике, гидроэнергетике, которые в перспективе могут обеспечить стабильные поставки.

Пока нет решений по зеленой энергетике, которые бы обеспечили стабильную генерацию энергии. Электроэнергия – это такой товар, который нельзя складировать. В любой час объем выработки должен быть равен объему потребления. То есть производители всегда ориентируются на потребителя, а ветер и солнце зависят от погодных условий.  

- АЭС малую долю генерации обеспечит, зеленая энергетика тоже ограничена, по угольной генерации будет углеродный налог. Каким образом будет обеспечиваться потребление, когда действующая инфраструктура будет выходить из эксплуатации ввиду изношенности?

- Мы не можем одномоментно отказаться от угля, поэтому его замещение должно носить поэтапный характер. В перспективе угольная генерация может быть замещена атомными станциями и новыми чистыми источниками энергии. В настоящий момент зеленая энергетика считается нестабильной и дорогой, но технологии меняются, с их развитием идет удешевление. К примеру, солнечную энергетику в Казахстане мы начали активно развивать в 2015 году. В 2018 году мы внедрили систему аукционов. Если первоначальная аукционная цена на ВИЭ заявлялась на уровне 6 центов, то сегодня мы уже получили предложение с ценой ниже 3 центов. То есть за трехлетний период произошло заметное удешевление технологий. В пятилетнем горизонте также ожидаются появление новых технологий, которые, возможно, будут еще более доступными. 

Перспективным направлением является развитие водородной энергетики. Технологии не стоят на месте, я думаю, что Казахстан будет рассматривать эти варианты. Мы будем применять наиболее эффективные и доступные технологии. Решения, я думаю, будут.

- Минэнерго РК разрабатывает законопроект, в котором рассматривается квотирование майнинговых компаний на использование электроэнергии. У нас есть профицитные регионы, а есть дефицитные. По какому принципу будет квотироваться потребление? О каких объемах может идти речь?

- Почему такая ситуация сложилась? Потому что системный оператор ежегодно разрабатывает прогнозный баланс энергетики. Когда он разрабатывается, собираются заявки со всех предприятий-потребителей, которые присутствуют в экономике Казахстана.

При разработке баланса системный оператор уже видит, что, например, решение по строительству завода будет принято на следующий год. Его строительство займет 2-3 года, есть время подготовиться. В отношении майнинга, к сожалению, этого не было сделано. Индустрия развивается сверхстремительно. Майнинговые компании увидели привлекательность наших тарифов. На тот момент, в 2017 году, мы имели профицит мощностей в объеме 4000 мегаватт. Но майнинговые фермы, которые добывают крипту, строятся за считанные месяцы. То есть майнинговые компании за считанные месяцы ферму строят, но потребляют значительно больше, чем завод. В итоге майнинговые фермы начали появляться как грибы. Во-первых, они заняли всю нишу нашего профицита. Дальше пошел запрос на еще большие мощности. Наша система перестала справляться с этим. Системному оператору нужно было реагировать.   

Казахстан занимает второе место после США по развитию этой индустрии. Это косвенно поддерживает инвестиционный рейтинг страны. Мы первыми приняли законодательные акты, которые легализовали криптоиндустрию. Плюс, мы ввели специальный налог. Когда говорят об одном тенге на один киловатт, многие думают, что для майнинга сделали отдельную категорию, то есть майнинговые компании платят один тенге за киловатт в час, а другие потребители платят по 15 тенге. Это не так. Они платят, как и все - по рыночным тарифам. Плюс к этому потреблению они обязаны в бюджет уплачивать налоги.

После получилось то, что большинство майнинговых компаний ушло в тень. Многие из них садились на собственные нужды станций, их никто практически не мог видеть. По этой причине системный оператор не мог вычислить, откуда идет потребление. Но после введения закона был проведен ряд проверок со стороны специальных и уполномоченных органов. Серых майнеров выявили, многие начали работать легально. Однако потребность в электроэнергии также имеется при ограниченных ресурсах. У нас ресурсы уже заняты, не только из-за внутреннего роста, но и желания майнинга потреблять. Я считаю, что это нормальное явление. Одним из путей при ограниченных ресурсах - это система квотирования, то есть распределения имеющихся объемов электроэнергии на принципах пропорционального распределения.