Оказалось, что женщины и дети, которых вернули в рамках операции «Жусан», талантливы в бизнесе и творчестве
Об этом рассказали участники интерактивной платформы, организованной ПРООН на этой неделе в Астане. Здесь подвели итоги программ по возвращению наших граждан к жизни без идей насильственного экстремизма и терроризма. Напомним, в рамках пяти раундов операции «Жусан» в Казахстан из зон конфликтов были возвращены 749 казахстанцев. golos-naroda.kz узнал подробности сегодняшней жизни возвращенцев.
Как сейчас живут женщины и дети, которых вернули из Сирии? Не станут ли юные казахстанцы, вернувшиеся из горячих точек, преступниками? Чем занимаются их мамы в то время, как папы отбывают наказание в местах лишения свободы? Какие вопросы остаются открытыми?
Результаты программ реабилитации и реинтеграции казахстанцев, возвращенных в рамках операции «Жусан», подтверждают, что жизнь после прибытия из «горячих точек» есть.
Директор Центра анализа и развития межконфессиональных отношений Гульназ Раздыкова отвечала за групповую психологическую терапию женщин, возвращенных из зон конфликтов, в рамках операции «Жусан» с мая 2019 года.
«Благодаря работе ОФ «Право» и других организаций женщины сумели обучиться на швею, массажиста, офис-менеджеров, после - трудоустроились. В 2020 году через фонд «Атамекен» они получили гранты на 500 тысяч тенге и реализовали бизнес-проекты.
В Кызылорде, Шымкенте и Уральске запустили проекты по безглютеновым кондитерским изделиям, производству козьего сыра, перепелиных яиц, открыли парикмахерские. Встав на ноги, они стали работодателем для других «жусановских» женщин, - рассказала эксперт.
Часть казахстанок, вернувшихся из Сирии, после соответствующего обучения вошла в состав информационно-разъяснительных групп при управлениях по делам религий. И теперь проводит профилактику религиозного экстремизма в пуле профессиональных спикеров.
«Женщина более 5 лет жила в Сирии, куда уехала с мужем. Он там погиб. Вернулась с 2 детьми. Пройдя первоначальную теологическую подготовку, стала студенткой университета «Нур-Мубарак». Когда получит высшее теологическое образование, станет нашей коллегой и будет помогать другим женщинам».
Дети интегрировались в общество, хорошо учатся, становятся призёрами олимпиад. Один из «жусановских» детей стал чемпионом по шахматам.
Спустя три года после возвращения из зон конфликтов мы не сможем отличить этих женщин и детей от другой части верующих мусульман страны.
Они реинтегрировались, воспитывают детей, работают, - отметила Гульназ Раздыкова, добавив, что лишь малая часть возвращенных женщин пока полностью не адаптировалась к обычной жизни. У них посттравматическое стрессовое расстройство, ряд проблем с трудоустройством.
Главный эксперт по охране прав детей министерства просвещения Тимур Кастуганов подчеркнул, что дети, возвращенные из зон террористической активности, в первую очередь являются жертвами, а не участниками конфликтов, согласно Конвенции о правах ребенка.
На первых порах нам было трудно организовать работу. Помогли международные партнеры, ЮНИСЕФ. В рамках этой работы мы упорядочили процесс социальной реабилитации детей, определили их правовой статус, на основании которого оказываются образовательные, медицинские и иные услуги, - поделился Кастуганов, дополнив, что большую работу провели и с родственниками возвращенцев, ведь именно они являются теми мостиками, благодаря которым реинтеграция проходит успешнее.
В своей работе мы делаем акцент на реализации всех прав возвращенных в рамках семьи, школы, общества.
К сожалению, есть печальные кейсы, когда девочки, находясь там, с 13 лет становились жертвами сексуального насилия. Эти несовершеннолетние девочки выдавались в жены и возвращались в Казахстан уже с детьми.
С ними проводится работа по преодолению психологических травм, вызванных ранним взрослением. Эта работа также осуществляется на основании международных стандартов в сфере защиты детей, - сказал представитель министерства просвещения.
Проект-менеджер представительства Фонда им. Р. Люксембург в Центральной Азии Ирина Черных сообщила об итогах одного из первых исследований, проведенного в Центральной Азии и посвященного возвращению граждан Центральной Азии из зон конфликтов в Сирии и Ираке. Работа проведена под эгидой Программа развития ООН в Казахстане и Регионального представительства Управления ООН по наркотикам и преступности в Центральной Азии.
Исследование было основано на комплексной методологии, включающей кабинетный и полевой этапы, в рамках которого были проведены глубинные интервью с женщинами, возвращенными из зоны сирийского конфликта, фокус-групповые дискуссии с населением, экспертные интервью. Также был применен уровневый анализ, когда проблема возвращения граждан из зоны конфликта рассматривалась на индивидуальном, локальном и национальном уровнях.
«Казахстан - не единственная страна, возвратившая своих граждан. Например, Узбекистан также провел пять раундов операции «Мехр» (Милосердие), по официальным данным, возвратив из зон конфликта в Сирии и Ираке 541 человека. Кыргызстан провел один раунд по возвращению 79 детей, есть самовозвращенцы. Таджикистан провел одноразовую акцию по возвращению граждан, эвакуировав 84 детей, - привела статистику эксперт.
У программ реабилитации и реинтеграции возвращенцев в Казахстане и его соседей есть общие черты:
«Возвращение граждан осуществлялось в одни сроки (2019-начало 2020 г.); схожие мотивы возвращения – «Мы своих не бросаем». При этом на локальном уровне фиксировалось разное отношение населения к возвращению тех, кто выезжал в Сирию и Ирак.
Не везде отношение было позитивное, некоторые участники фокус-групповых дискуссий задавались вопросом «А кто такие «свои»? И свои ли это люди? Зачем вообще их надо было возвращать?», - заметила Ирина Черных и добавила, что те регионы, куда вернулось меньшее количество женщин, были настроены более позитивно относительно возвращенцев и намеревались оказывать им всяческую помощь.
«Во всех странах осуществлялся следственный процесс относительно причастности возвращенных к терроризму. Практически все возвращенные мужчины осуждены и отбывают сроки. Фокусными группами программ реабилитации и реинтеграции являются женщины и дети.
А еще местные жители ряда стран говорили: «Надо съездить повоевать в Сирию – может, квартиру дадут». В Узбекистане многодетным матерям, возвращенным из зон боевой активности, действительно выдавали квартиры, что вызывало определенный негатив у местного населения.
Одной из наиболее важных проблем сегодня является минимизация структурных факторов, которые «вытолкнули» женщин в зоны конфликтов, считает Черных. Это радикализация вследствие социально- экономических факторов.
«Идут дискуссии - что важнее: теологическая работа с возвращенными женщинами или усиление светского компонента. Я убеждена, что большинство этих женщин имеет низкое образование, не знает законодательства своих стран. Поэтому в рамках процесса их реинтеграции в общество необходимо усиливать светский образовательный компонент: изучение законов, естественных наук и так далее. И, рассматривая целеполагание программ реинтеграции возвращенцев, мы должны ответить на вопрос: нас интересует безопасность светского общества или желание вернуть этих людей к нормальной в нашем понимании жизни? В ряде стран эта проблема секьюритизируется, – уверена специалист.
А еще, рано или поздно, встанет вопрос о возвращении мужчин из заключения. Как мы будем реинтегрировать осужденных за терроризм?..
Эксперт-психолог информационно-разъяснительной группы МИОР Лола Шакимова участвовала в трех раундах операции «Жусан».
«Основная причина, по которой выехали женщины, требование шариата следовать за мужем. Другие были завербованы через интернет, так называемую методику «дагестанского любовника». В Сети знакомились с мужчинами, которые вербовали женщин для последующей передачи боевикам в зоны террористической активности. Казахстанки пережили многое: потерю мужа и детей, умиравших от гриппа и диареи. Не было медпомощи, питались как попало, воду пили некачественную. При этом у наших сограждан была хороша развита реакция группирования, в сложных экстремальных ситуациях казахстанцы держались вместе, - рассказала эксперт.
Шакимова поделилась – ей часто задают вопросы, могут ли возвращенные из «горячих точек» дети в будущем стать потенциальными преступниками, террористами.
«Я, как психолог, не могу конкретно ответить. В криминальной психологии существует пирамида Макдональда, которая подтверждает, что правонарушителями вырастают и дети из благополучных семей. И от нашей работы с возвращенными, особенно с детьми, зависит безопасность нашего общества, - подчеркнула специалист.
Лола Шакимова продемонстрировала коллегам ролик о том, как 16 детей из Западно-Казахстанской области, возвращенных из зон конфликтов, находились в оздоровительном лагере.
По приглашению управления по делам религий с детьми 6-12 лет работали психологи, теологи. В 2019 г. мы работали с этими же детьми в другом оздоровительном лагере, и поэтому смогли посмотреть динамику изменений. 60% детей, прибывших из Сирии, сейчас пошли в школу. Они знают не только казахский язык - хорошо владеют русским, турецким и даже китайским. Смышленые, играют на музыкальных инструментах, танцуют, поют, рисуют. Очень талантливые дети, вернувшиеся на родину, - сказала психолог.
В игровой форме детям рассказывали о патриотизме, национальной идентичности, показали национальные традиции, культуру, кухню. Все, что отрицают деструктивные течения.
«Существует методика самоопределения - кто ты. Я - казашка, я - гражданин, я - мама, я - психолог. У возвращенных из зон конфликтов людей на первом месте было: «Я – мусульманка». Наша задача - изменить их ценностные ориентации. И сейчас они отвечают по-другому, - поделилась эксперт.
Психолог рассказала о кейсе, когда возвращенная из «горячей точки» мама 4-летнего ребенка однажды на консультацию принесла рисунок малыша:
«У моего сына что-то с психикой - он рисует шайтана! – сказала женщина. А ребенок изобразил Хагги Вагги из популярного у детей мультфильма. Я заверила маму, что ее сын здоров, и дала задание изучить, что смотрит ребенок в интернете»
Тем временем, как сообщили в ПРООН, с 2018 г. реализуется проект по превентивным мерам в вопросах предупреждения насильственного экстремизма.
«В проекте участвовала молодежь Центральной Азии, в основном 18-29 лет, также были реализованы внутристрановые проекты, организованы лагеря, где проводились психологические консультации, менторство. 726 ребят прошли стажировку. После проекта многие ребята начали готовиться к поступлению в колледжи. Один 20-летний парень мечтал полететь на самолете. И благодаря 6 перелетам в молодежный лагерь Жезказгана через Астану и возвращение в Душанбе его мечта сбылась. А еще он приобрел друзей по всей Центральной Азии», - рассказали в ПРООН.
