И это, как уверен эксперт в сфере международной безопасности Эмин Джаббаров, прямая угроза национальной безопасности
Загадочные смерти солдат-срочников, дедовщина, трайболизм и землячество – в последнее время казахстанскую армию регулярно сотрясают скандалы. О необходимости ее реформирования говорят депутаты и эксперты. Но с чего начать преобразования, особенно с учетом неспокойной геополитической ситуации? Как предполагает бывший сотрудник оборонного ведомства Эмин Джаббаров, начать надо хотя бы с преподавания ключевых дисциплин на государственном языке. Об этом и других своих предложениях он подробнее рассказал корреспонденту golos-naroda.kz.
Более 15 лет Эмин Джаббаров проработал в министерстве обороны, занимался военно-аналитической работой. Сейчас преподаёт основы международной безопасности в крупнейшем вузе страны.
- Как-то в Актау я встретил военного химика, это очень редкая специальность, обучение проходит в России, курсанты изучают все - от производства, условий хранения патронов, включая температуру, до утилизации боеприпасов. Это целая наука. Туда нельзя ставить непрофессионала. Так вот этот кадровый специалист работал в войсковой части …вещевиком. В нашей армии неправильное использование кадров сплошь и рядом. И взрывы на военных складах – следствие в том числе этой ошибки, - считает майор запаса.
Большинство системных проблем в нашей армии начинаются с образования, уверен собеседник.
- В 2011 году я окончил Военный институт сухопутных войск, где не было понимания, что такое высшее военное образование. От курсантов до генералов были солдафонство и дедовщина. Кто командует солдатами? – Такие же выходцы из этих же военных институтов.
Вы придете, вам покажут программу: столько-то часов боевой подготовки, вот комнаты психологической разгрузки, бассейны. И ни один курсант не расскажет, что его бьют, требуют деньги, потому что иерархия, давление, свои порядки - нельзя жаловаться. Лишь изредка эти проблемы становятся достоянием общественности, как это было в 2006 году. Тогда нас, младшекурсников, избили старшекурсники. Инцидент попал на страницы республиканской газеты.
Приехала комиссия министерства обороны, с курсантами общались психологи. А потом дедовщина продолжилась. И спустя время те, кто был в роли жертвы, сами стали абьюзерами…
- В тот же год в наш институт приехала другая комиссия. Нам раздали кимоно, спорт форму, открыли двери бани, спортзала. Комиссия уезжает – нас отключают от интернета, баня и тренажёрка закрываются со словами «А то вы все сломаете, бегайте вокруг университета, пользуйтесь турником», - рассказывает бывший военный.
В продолжение темы образования Эмин Джаббаров отмечает, что в военных вузах будущим социологам и психологам приходится большое количество времени посвящать мотострелковой подготовке.
- Какие выйдут из них специалисты? Если даже из гражданского вуза нередко выпускаются слабые студенты, у которых было достаточное количество часов по базовым дисциплинам?.. – задается риторическим вопросом эксперт.
По его словам, в уже упомянутом Военном институте сухопутных войск подходы к образованию устарели:
- До сих пор здесь идет подготовка к индустриальной войне: занять опорный пункт, держать оборону, переходить в наступление. Но сейчас все поменялось, технологии совершенно иные.
В Афганистане ВВС США использовали искусственный интеллект (ИИ) обработки данных: разведывательные дроны, собирая информацию, могли предсказать теракт в Афганистане. Один фаллах (фермер) каждый день переходит мост, покупает что-то в магазине, возвращается домой. Если он не проделал те же действия хотя бы день, ИИ подсказывает подаёт сигнал опасности - и боевые дроны уже находятся на подлёте. Где Казахстан во всех этих технологических прорывах?.. – продолжает Эмин Джаббаров.
- Да, мы закупаем байрактары (БПЛА – беспилотные летательные аппараты) и другие современные образцы вооружения. А кто ими будет управлять, ведь у нас не ведется соответствующая подготовка офицеров, сержантского состава?.. И еще один штрих на фоне ситуации с массовым закупом вооружения: два года назад я получал берцы, которые невозможно носить. Форма, нательное белье, вещмешки низкого качества.
Военный аналитик проводит параллели с зарубежным военным образованием.
- В британской армии служат представители аристократии. Причем лорды, сэры, пэры идут в военный институт после оксфордов. Представляете, чтобы выпускник Назарбаев Университета пошел командиром взвода?..
На Западе есть понимание престижа военной профессии. В США для поступления в военный институт ты должен получить рекомендательное письмо от мэра штата. На Ближнем Востоке – аналогичное требование, документ нужен от представителей королевской семьи. А что у нас? – Кто не смог поступить в гражданский вуз, идет на военную службу.
- Кроме того, образование, в том числе военное, это не только материальные знания в плане боевой подготовки. Это еще и этические принципы, воспитание, осознанность человека. И с этим у нас тоже большие пробелы. Кто такой офицер, какие у него моральные принципы, как он будет действовать, если поступит приказ стрелять по невинным людям? Здесь нужно и критическое мышление, офицер должен понимать, что закон выше приказа, - уверен эксперт.
По его мнению, не изменило ситуацию в этом вопросе введение в военных частях лет 5-6 назад должности идеолога (не путать с замполитами).
- Быть идеологом очень сложно - надо жизнь этому посвятить. Я не хочу критиковать сферу, из которой сам вышел, - мной, наоборот, движет желание помочь. Но по сути решение ввести эту должность было принято одним человеком, не было научного подхода, фокус-групп, обсуждения. И по факту идеологи занимаются пропагандой патриотизма. А как это у нас делается, вы и сами знаете, - говорит Джаббаров.
Много вопросов у эксперта и к Национальному университету обороны.
- Это абсолютно закрытая организация. У них есть научная база, военная магистратура и докторантура, но чем они конкретно занимаются, какие дипломы, диссертации, стратегические исследования проводят, - непонятно.
Да, возможно, есть секретная часть, но ведь академические рамки универсальны, и гражданские профессора могли бы пройти секьюрити чек (спецпроверку) контрразведки и получить доступ к работам магистрантов и докторантов. Это общемировая практика, когда гражданские работают с военными – во благо последним. Хотелось бы, чтобы такие крупные военные вузы стали частью академического сообщества, - говорит Эмин Джаббаров.
Собеседник вспоминает, как в 2009 году, когда он был 19-летним курсантом, министром обороны стал Адильбек Джаксыбеков.
- Пришел гражданский человек, это нормальная практика во всем мире.
Все гражданские министры, по моему опыту, были лучше военных. Джаксыбеков провел хорошие реформы по жилищным выплатам и ввел в образовательную программу военных…регби.
Я долго думал и не мог связать: национальный военный институт, обучаемся за национальные деньги, так почему мы должны играть в западную игру?.. У нас что, нет национальных видов спорта?.. Мы сами обесцениваем свою национальную культуру, и в этом я вижу большую проблему, - подчеркивает эксперт.
Является большей проблемой и то, что до сих пор обучение в военных вузах Казахстана ведется на русском языке.
- Такой опции, как обучение на казахском языке, попросту нет!
Казахоязычный парень приезжает из аула и обязан учиться на русском языке.
30 лет Независимости прошло, курсанты, поступившие в 90-х в военные институты, уже должны были стать генералами, но никто из них не поднял этот вопрос на государственном уровне и не изменил ситуацию.
Вся военная литература до сих пор не переведена на государственный язык. Наши курсанты читают военные книги, смотрят военные фильмы на русском и в интернете будут «забивать» в поисковике интервью спикеров с российским пониманием военно-политической обстановки. Кого в итоге и от кого будет защищать человек, воспитанный на этой почве?.. – задает резонные вопросы эксперт.
Язык, напоминает Джаббаров, это не просто инструмент обучения, это код культуры, через который программируются люди.
- Самое базовое, если мы говорим про безопасность, это идентичность. Если не будет казахской идентичности, все остальные моменты – образование, финансирование и другие - уйдут не в ту сторону. На мой взгляд, наша идентичность еще не сформировалась, но мы уже на правильном пути.
Вспомните нашумевший кейс с Мухоряповым.
Ты уже не сделаешь замечание казахоязычным гражданам без последствий для себя, бизнеса. Для кого-то это национализм, для меня - абсолютно нормальная вещь, цивилизованность. И меня радует, что 70% детей в этом году пошли в казахские школы, - отмечает Эмин Джаббаров и добавляет, что не хочет быть популистом и зарабатывать рейтинг среди казахоязычного населения (к слову, сам он владеет казахским).
- Место Казахстана в глобальной международной безопасности должно определяться из культурных ценностей, языка. Если этого не будет, границы безопасности сотрутся. И в вопросе сохранения нашей идентичности крайне важна роль государства. Пока же инициативы и работа по данному вопросу исходят от гражданского общества, - констатирует собеседник.
Одно время большое количество курсантов из Казахстана обучалось в российских вузах, сейчас, по данным Эмина Джаббарова, показатель сократился.
- С россиянами обучаются только белорусы, казахи учатся на спецфакультете, где русский язык идет как иностранный. Здесь ограниченно дают информацию времен Афганской войны. Про участие РФ в военных кампаниях никто не даст материал, про Сирию, Крым, Абхазию, Южную Осетию, Чечню, про операции в Ливии, Мале.
В это же время в Турции казахов и других иностранцев, в том числе из развитых стран, обучают вместе с турками, после четырех лет обучения отправляют курсантов на профильную специализацию. Но наше командование отказалось платить офицерскую зарплату курсантам в течение года, как того требуют турецкие правила (при этом за 4 года обучения из казахстанского бюджета не тратится ни тиына).
То есть мы турецкое хорошее военное образование не можем получить, хотя они делятся успешным военным опытом. Напомним, у Турции вторая по силе блока армия в НАТО после США. И здесь вопросы – к менеджменту военного образования в Казахстане.
